Неточные совпадения
Эта жестокость его, с которой он разрушал
мир, с таким трудом состроенный ею себе, чтобы переносить свою тяжелую жизнь, эта
несправедливость его, с которой он обвинял ее в притворстве, в ненатуральности, взорвали ее.
Радость, впрочем, для меня всегда была отравлена мыслью о смерти, о страдании людей, о
несправедливости жизни в этом
мире, о кратковременности и непрочности всего.
Второй способ, несколько менее грубый, состоит в том, чтобы утверждать, что хотя действительно Христос учил подставлять щеку и отдавать кафтан и что это очень высокое нравственное требование, но… что есть на свете злодеи, и если не усмирять силой этих злодеев, то погибнет весь
мир и погибнут добрые. Довод этот я нашел в первый раз у Иоанна Златоуста и выставляю
несправедливость его в книге «В чем моя вера?».
Рабочий нашего времени, если бы даже работа его и была много легче работы древнего раба, если бы он даже добился восьмичасового дня и платы трех долларов за день, не перестанет страдать, потому что, работая вещи, которыми он не будет пользоваться, работая не для себя по своей охоте, а по нужде, для прихоти вообще роскошествующих и праздных людей и, в частности, для наживы одного богача, владетеля фабрики или завода, он знает, что всё это происходит в
мире, в котором признается не только научное положение о том, что только работа есть богатство, что пользование чужими трудами есть
несправедливость, незаконность, казнимая законами, но в
мире, в котором исповедуется учение Христа, по которому мы все братья и достоинство и заслуга человека только в служении ближнему, а не в пользовании им.
— У меня просто на совести этот Ватрушкин, — говорил Гаврило Степаныч, — из отличного работника в одну секунду превратиться в нищего и пустить по
миру целую семью за собой… Ведь это такая
несправедливость, тем более, что она из года в год совершается под носом заводоуправления; вот и мы с тобой, Епинет, служим Кайгородову, так что известная доля ответственности падает и на нас…
беспечно говорит Архилох. Существами совсем из другого
мира должны представляться нам эти люди, радостно, бодро и религиозно жившие среди прекрасного
мира, беззаботные к вечно нависшей над ними божественной угрозе и божественной
несправедливости.
Жизнь глубоко обесценилась. Свет, теплота, радость отлетели от нее. Повсюду кругом человека стояли одни только ужасы, скорби и страдания. И совершенно уже не было в душе способности собственными силами преодолеть страдание и принять жизнь, несмотря на ее ужасы и
несправедливости. Теперь божество должно держать ответ перед человеком за зло и неправду
мира. Это зло и неправда теперь опровергают для человека божественное существо жизни. Поэт Феогнид говорит...
Если все от Бога и все направляется Богом ко благу, если Бог действует и в чуме, и в холере, и в инквизиции, и в пытках, в войнах и порабощениях, то это при последовательном продумывании должно вести к отрицанию существования зла и
несправедливости в
мире.
Это есть оправдание всякой
несправедливости, всякого зла, всякого страдания частей
мира.
Они сами хотят создать лучший
мир, в котором не будет таких
несправедливостей и страданий.
Он не мог примириться с тем, что у такого злого, исполненного
несправедливостей и страданий
мира есть всеблагий и всесильный Творец.
В
мире есть зло и
несправедливость, есть безвинное страдание, потому что есть не только причинность, но и свобода, потому что известное направление свободы стало неотвратимой причинностью.
Андрюша с жаром рассказывает, как друг его добр, ласков, чувствителен, старается всеми доводами сердечной ласки доказать ей
несправедливость худых слухов о нем, клянется ей всем, что для малютки священнее в
мире, что Антон не колдун, не басурман-татарин, а христианин, как русские, только нерусской веры.
Бога нельзя принять, потому что
мир так плох, потому что в
мире царит такая неправда и
несправедливость.
Характерно, что Булгаков в своей философии хозяйства, которая для него есть часть натурфилософии, совсем не ставит социального вопроса, религиозного социального вопроса, который всегда есть вопрос о существовании неправды,
несправедливости в
мире, а не только греха.].
В сущности, старохристианский, православный и католический, угол зрения на
мир исключает возможность борьбы со злом в
мире, с неправдой и
несправедливостью в миропорядке, ибо мирочувствие это признает лишь грех и его роковые последствия, но не признает противостоящего человека злу,
несправедливости в земных положениях людей, в строе жизни.
— Ты хочешь знать, зачем говорю я правду? Затем, что я ненавижу ложь и предаю ее вечному проклятию! Затем, что роковая судьба сделала меня жертвою
несправедливости, и, как жертва, как Тот, Кто принял на Себя великий грех
мира и его великие страдания, я хочу указать людям путь. Жалкий эгоист, ты знаешь только себя и свое несчастное искусство, а я — я люблю людей.
Я проклинал моих судей и грозил им беспощадной местью, наконец всю человеческую жизнь, весь
мир, даже небо я стал признавать одной огромной
несправедливостью, насмешкою и глумлением.
Только освободитесь все вы, страдающие люди христианского
мира, как властвующие и богатые, так же и подавленные и бедные, от тех обманов лжехристианства и государственности, которые скрывают от вас то, что открыл вам Христос и чего требует ваш разум и ваше сердце, — и вам ясно станет, что в вас, только в вас самих причины всех телесных страданий — нужды — и духовных: сознания
несправедливости, зависти, раздражения, которые мучают вас, задавленных и бедных; и в вас же, вы, властвующие и богатые, — причины тех страхов, укоров совести, сознания греха своей жизни, которые более или менее, по степени вашей нравственной чуткости, тревожат и вас.